– Маленькая, серая, в кожаном переплете, с ленточкой-закладкой. Никаких рисунков или надписей на ней нет.

– Вот и отлично, – кивнул Лев Иванович и, немного поразмыслив, добавил: – Идите в спальню и там все хорошо осмотрите. Мало ли, вдруг она именно там и лежит?

Подереча молча развернулся и скрылся в спальне, а Лев Иванович направился в кабинет. Он остановился на пороге и внимательно осмотрел помещение.

«Где же Игорь мог держать свою записную книжку? – стал размышлять он. – То, что она не нужна ему постоянно, раз у него была отличная память, – это факт. Но если там были какие-то данные – например, телефон последнего клиента, над делом которого работал Зайченко, – то, по логике, она должна быть у него всегда под рукой».

Взгляд Гурова упал на компьютерный стол. Как ни странно, среди всего этого хаоса, открытого сейфа, разбросанных по полу карточек и папок архива, открытых книжных шкафов и скинутых и перемешанных между собой книг, пластинок и дисков именно на столе царил идеальный порядок.

«По всей видимости, целью воришек был ноутбук, а все остальное было раскидано и разбросано специально, чтобы отвлечь внимание и создать видимость, что искали что-то ценное, – продолжал размышлять Лев Иванович. – Скорее всего, убийцы таким способом пытались замылить глаза полиции. Ведь в спальне ни деньги, ни дорогое кольцо из шкатулки не были ими взяты».

Лев Иванович подошел к столу и аккуратно, стараясь не оставить своих отпечатков пальцев, стал осматривать файлы и папки, которые находились в настольном органайзере. В одной из папок он и нашел то, что искал – два одинаковых сереньких и невзрачных блокнотика. Чтобы удостовериться, что это именно то, что нужно, Лев Иванович открыл один из них – тот, который был более пухлым и затертым. Все странички были исписаны мелким, просто микроскопическим, но аккуратным почерком. Второй блокнот выглядел поновее: было видно, что им пользовались редко.

– Наверное, он покупал сразу два блокнота, и второй дожидался, когда закончится первый, – пробормотал Лев Иванович. – Эдуард Сергеевич! – позвал он Подеречу и, когда тот появился в дверях, показал ему блокноты. – Это они?

– Да-да, – обрадованно ответил Эдик и, подойдя ближе, еще раз подтвердил: – Да, это точно они.

Лев Иванович раскрыл тот блокнот, что выглядел не таким потрепанным, и пролистал его. Блокнот был заполнен меньше чем наполовину. Гуров попытался разобрать микроскопические буквы и цифры последних записей, но или зрение уже стало его подводить, или почерк был настолько мелкий, что требовал рассматривать его в лупу – словом, ничего он не разобрал.

– Ваш шеф всегда так мелко писал? – прищурился Гуров, пытаясь разобраться в почерке.

– Нет, – Подереча заглянул через плечо Гурова в записную книжку. – У Игоря Михайловича был очень красивый, аккуратный и понятный почерк. Может, это он специально так мелко писал, чтобы больше информации вошло? – предположил он.

– Угу. Или чтобы другим неповадно было смотреть, что там написано, – пробормотал Гуров. – Возьму-ка я эти книжечки с собой. Да под лупой их внимательно и рассмотрю. Может, что-то интересное встретится.

– Лев Иванович!

Гурова позвал Виталий, и полковник, спрятав обе книжечки в карман, поспешил из кабинета. Подереча вышел следом за ним и сразу пошел к женщинам, которые сидели на футонах и смотрели в сторону входной двери.

В гостиную из коридора заглядывал Виталий.

– Я тут свидетеля привел, – улыбаясь, заявил он Гурову.

– Отлично, приглашай его сюда, – Лев Иванович прошел в кухню-столовую, которая соединялась с гостиной и отделялась от нее только уровнем пола. – Здесь, по крайней мере, есть на что присесть.

Следом за Виталием на кухню прошел невысокий, но ладно скроенный парень лет тридцати двух – тридцати пяти. По его фигуре и тому, как он двигался, было видно, что он спортсмен.

– Трегубов, – коротко представился он и протянул руку Гурову.

Рукопожатие было сильное и уверенное.

– Спортсмен? – улыбнулся Лев Иванович.

– Да, биатлонист. А откуда вы узнали?

– Так по рукопожатию.

Трегубов ничего не ответил, а только серьезно кивнул.

– Садитесь, – предложил Лев Иванович и, отодвинув от круглого стола один из стульев, сел сам, подавая пример свидетелю. – Расскажите нам, что вы видели в пятницу вечером, а вернее, уже ночью.

– Я был на тренировке, а потом мы с друзьями пошли в бар. Домой возвращался уже поздно, – четко и без лишних слов начал рассказывать Трегубов. – Я живу не в этом, а в соседнем подъезде, но мне нужно было пройти мимо этого подъезда к своему, – пояснил он. – Я шел по тротуарчику, что тянется вдоль дома.

– А не помните, сколько было времени?

– Помню. Без двадцати час. Я после того, как с ними столкнулся, сразу на часы посмотрел.

– Хорошо. Так с кем вы столкнулись?

– Только я шагнул на площадку возле подъезда, как дверь с такой силой распахнулась, что чуть в лицо мне не заехала. Хорошо, что у меня реакция мгновенная, иначе бы нос по всему лицу распластало. Я отшатнулся и рукой за дверь схватился – придержал ее. Из подъезда вышли два мужика. Здоровые такие, под два метра оба. Я их рассмотрел, хотя был вечер, а лампочка над подъездом не горела. Уж не знаю, как так получилось, но рассмотрел. Обычно жильцы в нашем доме на ночь всегда лампочки над подъездами включают. В каждом тамбуре и выключатели есть для этого.

– Ага, а в пятницу, значит, свет не горел?

– Нет. Но на другой стороне дороги есть фонарь. Может, обратили внимание? Он не напротив подъезда, а чуть в сторонке, там, где стоянка авто.

– Да-да, припоминаю, – ответил Лев Иванович.

– Так вот. Когда я ругнулся – что, мол, на фига так резко двери открывать, – один из мужиков на меня так посмотрел, что я подумал, что он сейчас огрызаться начнет и в драку полезет. Но второй мужик его за рукав дернул, и тот отвернулся от меня и быстро зашагал за тем, за первым.